Эксперты бьют тревогу: все больше подростков становятся зависимыми от онлайн-игр Как формируется зависимость Согласно данным «Лаборатории Касперского» за 2024 год, в Казахстане почти треть (28%) детей проводит все своё свободное время с гаджетами. При этом 62% родителей не устанавливают родительский контроль на смартфоны своих детей, 20% не обсуждают безопасность в Сети, 22% не затрагивают вопросы этики общения онлайн, а 67% не отслеживают геолокацию. Это приводит к серьёзным последствиям. Подростки все глубже погружаются в виртуальные игры, теряя связь с реальностью и ставя под угрозу своё психическое и социальное развитие. Эксперты утверждают, что игровая зависимость – это не просто поведенческая проблема, а серьёзное состояние, связанное с нарушениями в работе мозга. Для лечения необходимы психотерапевтические сеансы и при необходимости – медикаментозная терапия для коррекции нейропсихологических нарушений. Зависимость от гаджетов чаще развивается у подростков и молодежи. Опросы показывают, что треть детей начинает пользоваться технологиями уже в младенчестве. Родители дают детям гаджеты, чтобы занять их. В результате малыши в возрасте от нескольких месяцев до 6–8 лет заменяют живое общение и игры с близкими на экранное время, что может привести к задержке речевого развития. По словам руководителя Института семьи Казахстана и Центральной Азии Эльмиры Алиевой, в семьях, где ребёнок страдает от игровой зависимости, кардинально меняется образ жизни. У взрослых, сосредоточенных на карьере, работе и решении материальных проблем, остается мало времени для настоящего общения с детьми и близкими. Хотя забота родителей часто выражается в стремлении обеспечить безопасность и комфорт, этого недостаточно для полноценного эмоционального взаимодействия с ребёнком. Когда малыш не чувствует близости и искренности в отношениях с родными, он может начать искать утешение в Интернете. – На развитие ребёнка, который в раннем возрасте попадает в виртуальный мир, влияют психологические факторы, когда его восприятие теряет связь с реальностью, и вымышленный игровой мир становится для него таким же, как все остальное пространство. Модель коммуникации в игре и в жизни сливается в одно целое, – поясняет Эльмира Алиева. В свою очередь руководитель программы по работе с игровой зависимостью в Казахстане Александр Рущук отмечает, что сегодня граница между обычными играми на компьютерах и телефонах и азартными играми становится все более размытой. Азарт теперь присутствует и в мобильных приложениях, а не только в ставках на спорт, как это было раньше. Это превращает пробле­му в единое глобальное явление. – Игровая зависимость – это следствие неу­довлетворенности жизнью. Нужно понять, почему ребёнок не удовлетворен. Первое, как уже говорилось, – это нехватка близости в отношениях. Родители привыкли спрашивать, как успехи в школе, все ли дела сделаны, но перестали интересоваться тем, что происходит с ребёнком, о чём он переживает, мечтает и так далее. Второе – отсутствие коммуникативных навыков и навыков критического мышления. Именно они помогают удовлетворять потребности и желания. А чувство стыда, страха и вины только мешает этому, – добавляет Александр Рущук. К чему это приводит Первым делом, отмечают эксперты, страдают когнитивные факторы, и ребёнок регрессирует в развитии личностных качеств. Сюда же попадают моральные, этические, поведенческие, экзистенциальные факторы. Как правило, это может привести к негативным последствиям и даже преступлениям. Мозг подростка с игровой зависимостью претерпевает значительные изменения, затрагивающие его структуру, функции и химию. Уменьшается объём серого вещества в префронтальной и инсулярной коре, что приводит к нарушениям самоконтроля, планирования и осознания собственных действий. Одновременно наблюдается гиперактивность центра удовольствия, что делает игры основным источником радости и снижает интерес к другим видам активности. Далее снижается активность префронтальной коры, что вызывает импульсивность, неспособность остановиться в игре и игнорирование долгосрочных последствий. Гиперактивность дофаминовой системы усиливает привязанность к играм, подавляя чувствительность к реальным радостям. – Дофамин выделяется тогда, когда мы получаем удовольствие и вознаграждение, похвалу, – говорит профессор кафедры­ коммуникативных навыков в работе Казахского национального медицинского университета им. С. Асфендиярова Фатима Багиярова. – Этот нейромедиатор даёт нам удовольствие от жизни. Но когда человек начинает играть, он получает дофамин в большом количестве. И зачем ему искать этот дофамин в реальной жизни, когда виртуально все проще. Наряду с этим дисбаланс нейромедиаторов проявляется в снижении серотонина и дефиците ГАМК (гамма аминомасляной кислоты), что усиливает тревожность, депрессию и эмоциональную нестабильность. – Серотонин – гормон настроения – вырабатывается только в результате стимулирования мозга какими-то раздражителями. И так как человек подсаживается на экран, то только его сигналы помогают этот серотонин вырабатывать вместе с мелатонином. В реальности этого гормона становится недостаточно. И появляется раздражительность, тревога, депрессия, – объясняет профессор. Истощаются адреналин, норадреналин, эпинефрин и другие нейромедиаторы, которые помогают получать удовольствие от реальной жизни. Среди признаков зависимости Фатима Багиярова называет состояние, когда ребёнок во время еды не может оторваться от экрана, держит смартфон в руке при ходьбе, не выпускает его из рук даже во время отдыха и боится пропустить что-то важное в ленте новостей. Человек пренебрегает важными вещами, раздражается и разочаровывается, если его отвлекают, потому что его мысли постоянно находятся не в реальности. Как с этим бороться Эксперты предлагают ряд мер для решения проблемы игровой зависимости. В их числе – обязательные курсы цифровой грамотности для родителей и детей. Необходимо с младших классов обучать детей основам безопасности в Интернете, включая осознание рисков виртуального пространства и правильное поведение в социальных сетях. Также важно выделять конкретное время для общения в семье без гаджетов. По мнению специалистов, это поможет уменьшить влияние виртуального мира на личностное развитие детей. – Рекомендации короткие, возможно, даже примитивные. Но если мы действительно хоть один день займемся этим и дадим ребёнку посидеть буквально не более одного – двух часов перед экраном, то сделаем большое дело, – говорит Фатима Багиярова. Для улучшения ситуации эксперты подчеркивают важность разработки школьных этических кодексов, которые будут регулировать поведение детей в Сети. Также необходимо ограничить регистрацию детей на платформах без подтверждения их возраста. Предлагается внедрение государственных фильтров для блокировки игр и сайтов с насилием, жестокостью и контентом, способствующим зависимости, а также установить ограничение времени на игры – до 45–90 минут в день. – Школа может научить планировать и самоорганизовываться как детей, так и взрослых, – отмечает педагог-психолог КГУ «Общеобразовательная школа № 4 города Кокшетау», магистр педагогических наук Ирина Терентьева. – Можно использовать любые ресурсы, когда есть коммуникация между педагогами и родителями. Важно наметить семейные темы и учить взрослых разговаривать. Например, если мы будем использовать слово «забота», а не «контроль»,­ то дети будут нас слышать по-другому. Для профилактики психических отклонений у детей эксперты считают важным проведение диагностики в детских поликлиниках, а также введение ответственности для родителей в случаях кибербуллинга. Одним из предложений стало законодательное ограничение продажи онлайн-игр гражданам младше 18 лет. Для борьбы с преступлениями, связанными с игровой зависимостью, эксперты предлагают медико-­правовое сопровождение для людей с признаками игромании и усиление контроля за их активностью в Интернете.
