В мараловодстве и пчеловодстве скрыт безграничный потенциал для развития оздоровительного и агротуризма на востоке страны Самой природой предписано «Я видел, какую отдачу получают в Корее, Китае, Сингапуре, в плюсах все направления – здравоохранение, экономика, природа...» Руководитель научного центра мараловодства Восточно-Казахстан­ской сельскохозяйственной опытной станции, академик Национальной академии аграрных наук Нурлан Токтаров показывает толстую пачку журналов с публикациями об экономическом или, как сейчас говорят, мультипликативном эффекте таких отраслей, как мараловодство и пчеловодство. Если схематично, выглядит это так: панты и пчелопродукция – магнит, притягивающий поток туристов. Каждому туристу нужны место в отеле или гостевом доме, хлеб, зрелища, оздоровление, памятные эмоции и сувениры. Другими словами, каждый турист – это потенциал минимум для семи-восьми видов бизнеса. У Нурлана Зейнельевича на рабочем столе снимки, сделанные во время недавнего семинара по адаптации к изменению климата в Китае. На кадрах – район у подножия Тянь-Шаня, дальше – горные хребты, отвесные скалы, снег. На кадрах видно выровненное техникой предгорье вплоть до горизонта. По сути – гравийные поля, ни грамма почвы, зато проложено капельное орошение. Растворы готовят в специальных ангарах и подают в автоматическом режиме: в заданное время, в нужных дозах. Поля засеяны лавандой, гвоздикой, шафраном. Уборка – комбайновая. Сырье уходит предприятиям косметологии, фармацевтики, пищепрома. Вдоль полей – передвижные пасеки. Пчелы, помимо нектара, собирают пыльцу, из которой опять-таки делают раствор и используют для дополнительного опыления с помощью дрона. – Эти поля китайцы используют ещё для туризма, – рассказывает руководитель. – Несмотря на то, что был будничный день, я насчитал 50 туристических автобусов. Каждый посетитель заплатил по 10 долларов. Гостей прокатили по цветочным полям, они наделали селфи. У компании там построен комп­лекс, где есть музейная экспозиция, можно купить продукцию из той же лаванды или гвоздики, пообедать. Хозяйство загрузило работой все местное население. Никто не уезжает, наоборот – люди туда едут, потому что есть заработок. Прекрасный образец организации агротуризма! На востоке Казахстана формат агротуризма предписан самой природой. Здесь исторически занимаются мараловодством и пчеловодством. А Катон-Карагайский район с его сказочной природой Нурлан Тохтаров вообще видит мощной зелёной лечебницей страны. Можно приезжать семьями, с детьми. Полюбоваться на оленей, познакомиться с пасекой, купить мёд, показать ребятишкам ягнят, козлят, цыплят. Побывать на речке, в лесу, в горах. У кого-то угоститься кумысом, у кого-то – козьим молоком, баурсаками… Причём все это в дополнение к главной изюминке – пантовым процедурам. Спрос на них, по словам ученого, растёт не по дням, а по часам. Ещё не так давно ванны с добавлением пантового отвара предоставляли всего в трёх маральниках в Катон-Карагайском районе. А сегодня пантолечебницы действуют в районе Алтай, Самарском, Зайсанском, Уланском районах. Плюс открылись в Акмолинской, Актюбинской, Карагандинской областях, в Алматы, Астане… В Юго-Восточной Азии пантовую продукцию употребляют чуть ли не в любом возрасте, делая различия только по видам препаратов и дозам. В Корее академику привели наглядный пример. Показали на игровой площадке более рослых и крепких мальчиков и объяс­нили: они из состоятельных семей, где могут позволить себе пантовую продукцию. Если такие препараты получают люди в возрасте, то, как заметили корейские медики, у них практически не бывает деменции и дряхлости. В Усть-Каменогорске региональный Центр медицины труда, экологии человека и профзаболеваний провел интересное исследование на базе металлургического комбината. Здесь оценили состояние работников, которым давали пантовую продукцию. Оказалось, что по итогам года в группе, получавшей препараты, уровень заболеваемости был ниже на 23%. Ещё одно наблюдение Нурлан Зейнельевич сделал из общения с медсестрами, занятыми на оздоровительных процедурах в катон-карагайских маральниках. Те из них, кто по-свойски размешивали отвар рукой, обнаружили, что кожа стала нежной, упругой, молодой, словно прошла регенерацию. – Женщины каждый вечер стали пользоваться отваром, – с улыбкой делится учёный. – Намажут лица и сидят довольные. К слову, сейчас пантолечебницы казахстанского Алтая работают только в летнее время примерно 2,5 месяца – в период заготовки маральих рожек. В Китае с их тысячелетним опытом целительства для таких процедур предпочитают холодный период. Считается, что в ноябре или марте пантовые ванны приносят больше пользы. Иначе говоря, здравницы правильнее перевести на круглогодичный режим. – Мы как-то смотрели данные по выездному туризму, – рассказывает учёный. – У нас ежедневно в Турцию и Китай «улетает» миллион долларов. Этот поток нужно развернуть, чтобы люди получали отдых дома. Катон-Карагайский­ район должен стать зелёной здравницей Казахстана. Рога, космос и домик в деревне В советское время в республике действовали три мараловодческих хозяйства, все – на Рудном Алтае. Общее поголовье в Катон-Карагайском, Верх-Катунском и Черновинском совхозах насчитывало 30 тыс. животных. Для сравнения: сейчас во всех восточно-казахстанских маральниках содержится примерно 7 тыс. голов. В переходные 1990-е в ходе приватизации хозяйства-гиганты были раздроб­лены. В тот же период в результате самонадеянной некомпетентной попытки областного агропрома наладить экспорт рогов продукция рухнула в цене. Мараловоды объединились в ассоциацию, попробовали выработать общую ценовую политику. Но вернуться на уровень 1 000–1 500 долларов за 1 кг, который держали советские экспортеры, не удалось. Цены упали и, как сейчас говорят, не оттолкнулись. Опять-таки для сравнения: если в 1990-х японцы предлагали за 1 кг консервированных пантов 1 150 долларов, то в 2023 году стоимость колебалась на уровне 200–215 долларов. – При низкой рентабельности нет возможности поднять людям зарплату, – объясняет учёный. – Нет ежегодного обновления садов. Ограждения валятся, качество пантов снижается. Я всем говорил: хотите больше зарабатывать – развивайте пантовые процедуры. На сегодня практически во всех маральниках основной статьей доходов стали именно пантовые ванны. Если первых посетителей пускали в поставленные на скорую руку вагончики, то сейчас у хозяйств появились современные комфортные дома. Причём спрос превышает предложение. По словам предпринимателей, как только гости заканчивают лечение, они сразу бронируют места на следующий сезон. С июня на базах нет ни одного свободного места. По мнению Нурлана Зейнельевича, маральников, которыми располагает казахстанский Алтай, достаточно для всей страны. Надо только привести все в систему. Например, разработать стандарт гостевого дома по пантовым процедурам, наладить выпуск комп­лектов для оздоровительных ванн. В Катон-Карагайском­ районе можно задействовать каждое село, гостевых домов должно быть очень много. – Гости будут слетаться не на срезку пантов, а ехать в домик в деревне, – убеж­ден руководитель научного центра. – В каждом селе им должны предложить на выбор ванну, пантокрин, обертывание, втирания, экологический тур, гастрономический, археологический, наблюдение за пчелами, бабочками, птицами… В Китае я своими глазами видел, как в таком бизнесе задействовано все сельское население. Другое перспективное направление – переработка продукции. В Катон-Карагайском районе на ажиотажной теме молодильного пантокрина вырос полукриминальный бизнес. В районном центре на рынке пирамидами высятся бутылки якобы с маральей кровью пополам с водкой. Бутылки стоят на солнцепеке, на жаре, в пыли. Что в них на самом деле – неизвестно. Никакой гарантии, что вместе с этой смесью человек не подхватит туберкулёз или бруцеллез. В то же время ряд компаний наладил реальную переработку ценного сырья. Это «Гемма», «Катон-Карагайский Олений парк», «Аксу-Дэен» и другие. На современных технологичных линиях производят сам пантокрин, плюс на его основе – бальзамы, эликсиры, пантодраже, настойки, экстракты… В составе препаратов – знаменитые алтайские лекарственные растения, целебные плоды, мёд, прополис… Например, «Аксу-Дэен» сертифицировал 32 целебных препарата, а бальзам «Катон-Карагайского Оленьего парка» побывал в космосе на орбитальной станции в качестве пищевой добавки в рационе космонавтов. У академика есть ещё один железобетонный аргумент в пользу пантовой продукции: её главными потребителями являются корейцы и китайцы. Больше миллиарда человек! – Пока выпуск ценной продукции идёт скромными партиями, – говорит Нурлан Токтаров. – Внутри Казахстана нет массовой культуры потребления пантовой продукции. Но она формируется. Со временем объёмы увеличатся. Новые технологии, огромные перспективы На сегодня в Центре мараловодства Восточно-Казахстанской сельскохозяйственной опытной станции взялись за разработку новой технологии содержания маралов. К сожалению, в маральниках все ещё используют подходы, которые полтора века назад заложили родоначальники отрасли братья Шарыповы. Разве что для ограждений вместо жердей используют сетку-рабицу. Пастбища в большинстве выбиты, при вольном содержании часть самок остается бесплодной. – У нас прекрасным результатом считается, если марал даёт шесть килограммов пантов, – говорит учёный. – А в Китае животных, у которых рога меньше 18 килограммов, выбраковывают. В Поднебесной в маральниках только стойловое содержание. Наука Восточного Казахстана предложила новую интенсивную технологию. Первый шаг – обследование всех самок. Выяснилось, что часть из них является бесплодной, такие подлежат выбраковке. Дальше, во время гона, часть животных стали помещать в загоны: самок по очереди начали запускать к нескольким рогачам. Число стельных маток таким образом выросло. В условиях вольного выпаса за новорождёнными детенышами охотятся многочисленные хищники, приплод в маральниках, как правило, не превышает 40 телят на сотню самок. Исследователи предложили перейти на искусственное осеменение – такой опыт давно используют в Поднебесной. На казахстанский Алтай пригласили именитого мараловода Чжан Шао Мина, он провел мастер-классы. Процедура такая: самок «отстреливают» шприцами с усыпляющим раствором. Проверяют, отбирают. Таким же образом обследуют рогачей на качество семени. Результат эксперимента оказался прекрасным: выход маралят увеличился до 85%! – Мы показали, что искусственное осеменение возможно в маральниках, – отмечает глава научного центра. – Если раньше животных выгоняли, едва сходил снег, мы стали оставлять самцов в вольерах и усиленно кормить. Они перестали терять энергию на перебежки, у них рога стали больше. Новый подход с полустойловым содержанием дал превосходный результат. В будущем, по словам академика, все хозяйства перейдут полностью на стойловое содержание. В Центре разработали проект важного исследования, учитывающий опыт Поднебесной, а также условия и климат казахстанского Алтая. Данная научная инициатива сейчас нуждается в финансировании по линии Минсельхоза. Что необходимо для развития мараловодства как бренда Восточного Казахстана? Нурлан Токтаров уверенно перечисляет главные условия. Первое – льготные кредиты для строи­тельства инфраструктуры – маральников, баз отдыха, гостевых домов. Второе – целевые субсидии и кредиты на создание центров пантопроцедур и агротуризма, чтобы любой сельский житель мог поставить дом, принимать гостей, пользоваться продукцией ближайшего маральника. Третье – нормальные дороги к пантолечебницам и надёжная связь. – Это направление включает все, что привлекает туристов, – заключает Нурлан Зейнельевич. – Здесь и лечение, и море познавательных возможностей. Если развить, люди устремятся потоком. Мараловодство и пчеловодство – те отрасли, которые несут мультипликативный эффект. Деньги туристов работают на экономику региона. Строится современная инфраструктура, растёт число рабочих мест, увеличивается поступление налогов. Огромный потенциал данных направлений не раз отмечал аким Восточно-Казахстанской области Ермек Кошербаев. Учитывая специфику данного направления, глава региона предложил ежегодно проводить международные форумы и семинары по обмену опытом мараловодов и пчеловодов Большого Алтая.
