Китайские мастера привезли в Алматы философию, которая звучит даже в тишине Если даже при беглом взгляде на экс­понаты в голове начинает звучать музыка – не привычная для слуха, а словно вытканная из шелка и тишины, из тонкой струнной дрожи и дыхания гор – то ты понимаешь: это не просто выставка. Это пос­лание, пришедшее с восточного края света. «...Дин дин дянь, ляо лин лун, тинг тинг тан – шань шуй шэн…» – будто звучит в голове на фоне нарисованных тушью и устремленных к небу сосен, монументальных полотен и фигур в медитативной позе. Музыка, которой нет, но которая все же звучит. Наверное, кто-то при взгляде на работы Алпысбая Казгулова «слышит» звуки домбры, «Богатыри» Васнецова «звучат» гуслями, а «Коррида» Эдуарда Мане украшается ритмами гитары и щелканьем кастаньет. В Государственном музее искусств им. Абылхана Кастее­ва проходит выс­тавка «Китайское искусство идей – шедевры из Национального музея Китая». Экспозиция, подготовленная при поддержке Генерального консульства Китайской Народной Республики в Алматы , собрала около 50 произведений живописи, графики и скульптуры – как знаковую подборку творений мас­теров современного Китая, так и диалог культур, пролегаю­щий сквозь Шелковый путь, сквозь века и континенты. – Этот проект готовился больше года, – рассказывает учёный секретарь музея, искусствовед Екатерина Резникова. – Национальный музей Китая выступил инициатором создания Международного альянса музеев Шелкового пути, и наш музей стал его участником. С тех пор мы начали тесное сотрудничество, результатом которого стала эта выставка. Первое, что захватывает взгляд и дыхание, – это скульптура У Вэйшаня «Единство Неба и человека: Лао Цзы». В Алма­ты – лишь миниатюра, но в китайском городе Хуайань скульптура возвышается на 19 м – словно само Дао в бронзе. Голова философа наклонена к земле, палец указывает на небо: «Дао рождает одно, одно – два, два – три, три – десять тысяч вещей». А вторая рука, обращенная к земле, напоминает: «Человек следует земле, земля следует небу, небо следует Дао, Дао – природе». В этой тишине – вся китайская философия. Не зря в древности говорили: «Настоя­щая мудрость – в молчании». Картина Янь Пин «Маленькая Хуадань» – другой ритм. Без кричащего цвета, без яркости – только сдержанная поэтика и многослойная выразительность. Женский образ, будто увиденный сквозь завесу дож­дя. Такова эстетика китайской живописи: не показать, а дать почувствовать. Особую глубину залу придают акварели: они казались не просто работами, а водной гладью времени, в которую хотелось погрузиться. Поражают размеры работ: крупные, масштабные, сродни станковой живописи, но лёгкие, как дыхание. Традиционная китайская живопись и каллиграфия тушью на рисовой бумаге Сюн Хунгана, Лю Юньцюаня, Тянь Лимина будто стелется не по холсту, а по воздуху. Каждый штрих, иероглиф – как отдельный взмах меча, как удар сердца. Здесь европейскому взгляду только учиться. Здесь каждый мазок – как многолетняя медитация. Завершают экспозицию работы Лу Цинлуна – художника, работающего в подзабытом нами направлении соцреализма. Удивление было в том, что произведения написаны автором уже в XXI веке. Получается, что соцреализм просто поменял место жительства. – На полотне «Городские размышления» вы видите рабочих, недавно приехавших из сельской местности поднимать индуст­рию Китая, – комментирует сотрудник отдела выставок Национального художественного музея Китая Фань Инцин. – Рядом – картина «Ожидание», где изображен человек труда на фоне плаката, на котором большими красными иероглифами начертано – Коммунизм. Эта выставка – как старинный свиток, разворачивающийся неспешно, здесь переплелись традиция и новаторство, философия и поэзия, тушь и свет. И даже если зритель не знает китайского, не читал Дао Дэ Цзин и никогда не держал в руке кисти для каллиграфии – он все равно поймет. Потому что подлинное искусство не требует перевода: оно проходит минуя язык, минуя границы, касаясь самого сердца. Мы живем в эпоху скоростей и алгоритмов, где все чаще требуется инструкция, чтобы понять смысл. Но такие выставки напоминают: есть вещи, которые объяснять не нужно. Их нужно просто видеть, чувствовать, слышать – даже в тишине. И это значит, что искусство все ещё умеет быть проводником – от одного сердца к другому. Пред. След. Пред. След.
