Мнение: авария на МАЭК – абсурд и дезорганизация

​Очень интересно, к каким результатам и выводам придёт комиссия по расследованию причин аварии, отмечает энергетик Пётр Своик.

Сбои в работе Мангистауского атомный энергетический комбинат, произошедшие этим летом, существенно ударили по экономике страны. В регионе начались веерные отключения света для населения, ряд промышленных объектов нефтяного комплекса в результате зафиксировали падение добычи нефти, а сумма потерянной выручки в текущих ценах превысила 1 млрд долларов. Своим профессиональным взглядом на ситуацию поделился с inbusiness.kz энергетик, в прошлом экс-глава Антимонопольного ведомства Пётр Своик.

- Пётр Владимирович, что показала авария на МАЭК?

- Мангистауский атомный энергокомбинат — МАЭК, после того как в начале девяностых годов на нём был остановлен атомный реактор, с тех пор функционирует как обычная городская теплоэлектроцентраль, вернее, две ТЭЦ на одной площадке. Такие ТЭЦ есть в большинстве областных центров Казахстана, однако у МАЭК имеется несколько уникальных особенностей.

Во-первых, эти две ТЭЦ осуществляют не только поставку электроэнергии, тепла и горячей воды для города Актау, но также занимаются опреснением морской воды. Тем самым ТЭЦ обеспечивают город этой важной коммунальной услугой, и Актау единственный город в Казахстане, где такое практикуется.

Во-вторых, несмотря на то, что атомный реактор был остановлен более двадцати лет назад и не производит никакой энергии, его все ещё необходимо обслуживать и поддерживать. Существует персонал и специальные технологии, которые занимаются поддержкой работоспособности неактивного оборудования и предотвращением утечки радиоактивных материалов. Эти технологии требуют дополнительного персонала и финансирования. Однако со стороны потребителей это никак не окупается, так как не связано с производством тепла, электричества или воды.

Ещё одна особенность заключается в том, что Актау является энергетическим анклавом. Все города Казахстана включены в общую национальную энергосистему, Актау тоже, но он связан только с западной частью, и то через месторождение Кульсары. Актау является конечной точкой в этой западной системе, можно сказать, тупиком, что создает проблемы с надежностью и резервированием энергоснабжения. Поэтому город является одним из самых уязвимых с точки зрения энергоснабжения в Казахстане.

Теперь, если говорить о проблемах, которые относятся ко всем тепловым электростанциям (ТЭЦ) в городах Казахстана, в том числе и к МАЭК. При этом у МАЭК есть ещё дополнительные проблемы, о которых я уже говорил. Итак, возвращаясь к проблемам для всех ТЭЦ Казахстана. Первая – это критический износ оборудования. Оборудование крайне старое, ему давно пора на пенсию, но поскольку в энергетике нет "пенсионеров", требуется постоянное обновление оборудования, технологии обновления, условно говоря, лекарства для обновления. На все это требуются значительные средства. Вторая проблема, помимо критического старения мощностей, — это их банальная нехватка. Практически в любом городе Казахстана не хватает как электрической, так и тепловой мощности. В Актау ситуация не лучше, чем в других городах. То есть требуются деньги для обновления существующих мощностей и создания новых. Это общая проблема.

- Почему казахстанская компания по управлению электрическими сетями KEGOC не решала проблему западного региона, не наладила альтернативные поставки электричества?

- Энергосистема на западе Казахстана исторически формировалась как оконечные сети России. Атырау соединен с Астраханью (ОДУ Нижней Волги), Уральск — напрямую с Балаковской АЭС (ОДУ Средней Волги), Актобе — с Троицкой ГРЭС (ОДУ Южного Урала). При этом собственной генерации на ТЭЦ во всех областных центрах тоже хватало и до сих пор хватает, дефицита нет. С учетом этого достаточно было имеющихся связей ЛЭП-220 или даже 110 кВ между Актау, Атырау, Уральском и Актобе. Так складывалось исторически и так — на принципах самодостаточности каждой области на Западе — остается и теперь. Тем более, что на месторождениях построены ещё и газотурбинные станции на попутном газе.

Если посмотреть прогнозные балансы минэнерго, то ни сейчас, ни на перспективу до 2029 года дефицита нет. При условии, конечно, что все работает. Поэтому давно уже обсуждаемое строительство ЛЭП-500 для связи Запада с Северной или Южной энергозонами - это больше политический проект, чем электрический. ЛЭП получится протяженная и очень дорогая, а перетоков по ней будет недостаточно для окупаемости. К тому же по возможным трассам её прохождения попутных потребителей нет и не предвидится, там пустыня.

- Сейчас уже подсчитано, что потери нефтедобывающих предприятий из-за аварий на МАЭК превысили 1 млрд долларов. Возникает вопрос: почему в данной ситуации не используются альтернативные источники энергии?

- Повторю: по набору собственной генерации и по связям между областями и Актау, и Уральск, и Актобе — самодостаточны. Если все в работе, нормальная диспетчеризация и защита. Но вот случилось: на МАЭК выпал блок, а отключился НПЗ в ... Атырау! Хотя между ними много сотен километров, к тому же между ними расположены ещё Кульсары (Тенгиз), со своей собственной газовой электростанцией. И при этом остановилась ещё и нефтедобыча, тоже за пару сотен км, и это при собственной генерации?! С электрической точки зрения, такое аварийное происшествие - это какой-то абсурд, вопиющий дефект организации управления! Интересно будет ознакомиться с результатами работы комиссии по расследованию причин аварии.

- Какие общие проблемы стоят перед всей теплоэнергетикой Казахстана и, в частности, перед МАЭК?

- Всё, что сейчас работает, не было создано в рамках той экономической модели, в которой мы сегодня живем. Оно было принято по наследству от Советского Союза. Соответственно, в той модели, которая сегодня работает, не было создано никаких систем, механизмов, источников финансирования для создания мощностей. Была только хорошо наработанная практика эксплуатации доставшегося наследства. В частности, в эту практику входило, что тариф повышался только на уровень инфляции и даже отставал от этого уровня.

Это общая проблема, которая сегодня достигла своего критического уровня. Невозможно просто повышать тарифы на уровень инфляции из-за тех факторов, о которых мы уже говорили. Существует проблема крайнего старения оборудования и недостатка мощности, которым необходимо уделять внимание и инвестировать в них деньги. Однако в текущих тарифах не предусмотрены средства для обновления оборудования и увеличения мощности, так как модель, которая применялась ещё с 90-х годов, не предусматривала такие затраты.

- Если говорить о программе "Тариф в обмен на инвестиции", посредством которой правительство пытается привлечь инвестиции. Сможет ли она решить данную проблему?

- Политика "Тариф в обмен на инвестиции" является неэффективной и по факту разрушительной. В текущей экономической модели нет дополнительных денег, которые можно было бы получить в виде инвестиций через повышение тарифов. Повышение тарифов только приведет к росту неплатежей, сокращению потребления, ухудшит условия для потребителей, малого и среднего бизнеса, да и крупного тоже.

Необходимых большой и коммунальной энергетике денег для обновления и развития просто нет в системе. Более того, если мы пытаемся повысить тарифы с надеждой на привлечение инвестиций, то мы должны отказаться от схемы тарифного регулирования, так как все эти годы тарифы повышались только на уровень инфляции и никто не интересовался состоянием энергетики. В результате тарифы в энергетике устанавливает даже не минэнерго, а министерство национальной экономики, а система нормирования и контроля отрасли отсутствует.

Частным владельцам и управляющим предприятиями энергетики государство предложило такую схему: оно утверждает недостаточные, подгоняемые под инфляцию тарифы, но взамен оставляет отрасль без контроля. В результате этого в цехах энергопредприятий хроническая нехватка средств, в то же время управленческие структуры остаются преуспевающими. У меня есть основания полагать, что в Актау существовала такая же система.

Если государство желает привлечь инвестиции через тарифы, оно должно восстановить систему нормирования, поскольку только это позволяет определить тарифы. Только зная, что на данной ТЭЦ удельные затраты топлива составляют такую-то нормативную величину, такой-то процент потерь, такие-то расходы на собственные нужды, затраты на реагенты для водоподготовки составляют такую-то сумму. Если этого не учитывать, тарифы всегда будут недостаточно точными.

Далее, в режиме реального времени, должна проводиться проверка того, как предприятие использует средства и на что они тратятся, как проводится капитальный ремонт, какая цена на закупку топлива, реагентов, материалов и так далее. Если это не контролируется, тарифа всегда будет не хватать, а непроизводительные расходы, присвоения и хищения средств – зашкаливать.

- Что именно необходимо сделать?

- Первым шагом должно быть принятие политического решения о том, что никакие объекты энергетики не будут приватизированы в будущем, а все уже приватизированные объекты будут оставаться под государственным контролем. Вторым шагом будет передача неприватизированной электроэнергетики в ведение министерства энергетики. Третьим шагом будет преобразование министерства энергетики в отдельное министерство, отделенное от министерства нефти и газа. Министерство энергетики должно быть ответственным и за большую электроэнергетику, и за коммунальную энергетику. Это должно быть министерство энергетики и ЖКХ. Таким образом, коммунальная принадлежность МАЭК будет иметь своё место в правительственном отраслевом министерстве.

Минэнерго должно стать полным отраслевым тарифным регулятором, независимым от министерства национальной экономики. Оно должно быть ответственно за разработку и осуществление всей тарифной политики в энергетической отрасли. Это позволит избежать влияния интересов других секторов экономики на тарифное регулирование.

Жизненно важно создать систему внетарифного инвестирования электроэнергетики. Она должна быть разработана как для крупных энергетических предприятий, так и для коммунальных систем. Тарифы не должны быть единственным способом привлечения инвестиций, так как зависимость от них может оказаться разрушительной.

Также необходимо провести чистку в аппарате правительства на предмет лиц, исповедующих "инвестиционную привлекательность" в отношении естественных монополий. Люди, говорящие о необходимости привлечения частных инвестиций в электроэнергетику, должны быть выявлены и отстранены от должностей.

- Вряд ли в текущих реалиях найдётся частный инвестор, который решится взять себе МАЭК. Но вы в целом считаете, что ТЭЦ не должны быть объектом инвестиций для частных лиц. Но тогда МАЭК должен остаться в государственной или квазигоссобственности?

- Инвестиционная привлекательность означает для инвестора возможность вытаскивать из привлекательного объекта как все сделанные вложения, так и дополнительную прибыль. Электро- и теплоэнергетика, коммунальная энергетика сейчас находятся в таком состоянии, что им хватит быть кормушкой для разных частных собственников, разных ловкачей и "менеджеров", которые только и знают, как вытаскивать оттуда прибыль. Электроэнергетика все эти 30 лет была кормушкой.

Сама она была и есть в бедственном состоянии, она крайне бедная, но многие известные люди на ней весьма обогатились. Это произошло то ли благодаря профнепригодности чиновников, говорящих об инвестиционной привлекательности, то ли от того, что эти чиновники произносят эти глупости с собственным корыстным интересом. То есть это либо профан, либо вор – тот, кто говорит, что энергетика должна быть инвестиционно привлекательной. Либо пособник вору по своему незнанию, либо он участник воровства. По-хорошему, инвестором в электро- и теплоэнергетику, коммунальную энергетику в Казахстане должно быть государство.

Единственный инвестор, который может с пользой и для себя, и для отрасли вкладывать деньги, не думая, что он должен эти деньги поскорее вытащить и обогатиться на своих вложениях – это государство. Если, конечно, государство достаточно умно, чтобы понимать свою роль, и имеет достаточную политическую волю, чтобы всех ловкачей, которые до сих пор наживаются на электроэнергетике и коммуналке, отодвинуть в сторону и начать вкладывать туда средства для пользы дела.